Результаты поиска по запросу «
12-летняя
»
музыка Пісні України Atmospheric Black Metal Моя Україна разная политота
Ищу друзей в Луцке.
По аналогии с SobakaBalabaka я и сам давно хотел запилить подобное, но вот только сейчас не поленился. В общем, т.к. я уехал из Севастополя и сейчас живу в Луцке, то нехватка людей для общения весьма ощущается(даже для социопата типа меня), не с кем(почти) попить пивас в пабах(а их тут уйма, больше, чем в Севастополе) или просто погулять. Так что, лучане, або просто небайдужі люди, відгукніться.По традиции пилю красивую песню украинских атмосферик-металлистов Drudkh - Тільки Вітер Пам'ятає Моє Ім'я. Насолоджуйтесь.
фэндомы мова Моя Україна разная политота
Якою була українська мова 400 років тому
Що ми знаємо про українську мову? Вона гарна, мелодійна. Перші літературні твори співочою, солов’їною були написані Шевченком («Кобзар» 1840 року) та Котляревським («Енеїда» 1798 року). А де більш ранні твори? Ворожа пропаганда говорить, що до 19-го століття української мови взагалі не існувало або ж вона є діалектом слов’янської чи російської мови.
Всі літописи, діловодство, листування, викладання велися церковно-слов’янською, яка фонетично та граматично далека від української мови. Ця офіційна мова церкви, нав’язана, так званими «просвітителями», Кирилом та Мефодієм, була чужа народу. В ортодоксальному середовищі церковно-слов’янська була аналогом «мертвої» латинської мови католицького світу, яка не мала народу носія і була мовою освіти, науки та літератури. Тому ми зараз і читаємо літописи, наукові та художні твори середньовіччя малозрозумілою, штучною і схожою на російську мовою.
А якою мовою говорив простий люд? Яка мова була душею нашого народу? Невже Шевченко та Котляревський вигадали українську на основі польського чи російського діалекту? Ні, вони були першими хто наважився надрукувати і показати поезію живої розмовної народної мови.
Українську літературну традицію вони перейняли у студентів та викладачів Києво - Могилянської академії (Митрофана Довгалевського, Георгія Конисського та інших), які на початку18-го сторіччя писали інтермедії українською мовою.
Інтермедії це короткі драматичні твори, в яких на сцену виводяться простолюдини, з дотепним анекдотичним сюжетом, який нерідко був запозичений із життя народу.
Вдалося знайти в журналі «Кіевская старина» від 1883 року, випуск 12, без перебільшення унікальний і надзвичайно рідкісний твір в своєму роді. Дві інтермедії початку 17-го сторіччя. Вони збереглися в польській транскрипції у відомого польського письменника І. Крашевського. Твір називається: «Трагедія або образ смерті пресвятого Іоанна Хрестителя, Посланника Божого, в 5-ти діях, з додаванням двох інтермедій, написаних Яковом Гаватовичем, вчителем вільних наук та філософії у Львові. Представлена була в Кам’янці на ярмарку, в день того ж св. Іоанна Хрестителя, 1619 року, а надрукована у св. Миколая на передмісті Яворівському».
Інтермедія після другої дії "Кіт у мішку".
(Климко з горшками, Стецько тримає на спині кота в мішку).
Климко. Що ты тутъ, побратиме, собі порабляешь?
Кажи мені, як живешь, та якъ ся маешь?
Стецько. Я тут не роблю ничого. Ось иду до дому свого
Та и зъ тоіеми горшками, якъ зъ своими сусідами.
Климко. Та на щотакъ много маешь? – либой на жонку кидаешъ?
Стецько. На що? Чи хочешь вірити, що люблю хороше жити,
Всёго достатекъ варити кажу, та ся не курчити,
Такъ яко приналежаетъ сподарови, що все маетъ.
Климко. Бохмесь, чоловікъ хорошій. Либой маешь много гроши.
Стецько. Та що маю?
Кл. Та дожитокъ.
Ст. Маю тотъ на полю вшитокъ.
Суть тамо овцы, бараны, котромы частую паны;
Суть волы, та й коровы, – все маю, коли-мъ здоровый.
Климко. Та и много поля маешь?
Стецько. Маю, – та щотакъ питаешь?
Климко. Бо хочу тобі вікъ служити, зъ тобою вік провадити.
Стецько. Коли хочешь, гаразд служи, хоть ся и шинкаркомъ длужи.
Коли пінізи маемо, – все мы тое поплатимо,
Лише хоць вірне служити.
Климко. Кажи-жъ, що будешъ варити
Для мене.
Ст. Хотъ видишь горшковъ мнгого, що-мъ до дому свого
Тутъ покупивъ на ярмарку,- купилемъ и тую мірку,
Що будемъ собы зъ ней пити, – та питаешь, що варити
Буду? Ось в тоімъ борщика, въ тоімъ яглы до молока;
Коли рыбы достанемо, въ тоімъ коропы розписто,
Въ тоімъ капусту густою, въ тоімъ розпустимо лою,
До гороху, оттакъ знаишь, та и пироговъ ся наишь;
Въ горщику ихъ поваремо, та и в тимъ шпирокъ насмажемо.
Та що бысь хотівъ иншого? Що маемъ, наваримъ много.
Климко. Бог-ме я буду служити, коли такъ схочешь варити.
Та же сяхороше маешь.
Стецько. Та ти що робити знаешь?
Кажи, що бы-мъ слугу свого знавъ, та ласкавъ бывъ на ніого.
Климко. Я чоловікъ все робити знаю, то волки ловити,
Щобы овець не псовали, та быдла не розганялы.
И иншого звера много достану ось зъ ліса того.
Лисицю, що-мъ имыю, несу, та за длугъ ю понесу.
Стецько. Того слуги потребую – та южъ ся тобі радую;
Будешь-же ся гараздъ мати, та борзо хочъ прибывати.
Климко. Гараздъ. Та ты звірка того купи, дамъ іего не дрого.
Будешь до тей шапки мати.
Стецько. Коли бы го огледати?
Климко. Ище быстрый, тепер зъ ліса, утюкъ-бы мені до біса.
Дома іого оглядаешъ, гей-же хорошій – пузнаешь.
Стецько. Якъ іого шацуешь собі?
Климко. За шисть осмаков дамъ тобі.
Стецько. Вельми зацінивъ-есь много.
Климко. Кажи, щодашъ, дамъ не дрого.
Стецько. Три осмаки возьми собі.
Кл.Дай пять.
Ст. Не дамъ.
Кл. Жичу тобі.
Стецько. Много.
Кл. А хочешь купити – чотыри та будемъ жити
Собі, лише длухъ однесу, та горшки те то понесу
За тобою.
Стецько. Еще много хочешь.
Климко. Та, Бог-ме, не дрого,
Так бо емъ я виненъ сила, коли –жъ – мо тамъ въ корчмі пила.
Стецько. Бери – жъ южъ чотыри гроши, та ся верни якъ хорошій.
Климко. Гаразд, и зъ міхомъ зоставлю, та не вельми ся забавлю.
(Тут Климко пішов, а Стецько приймається дивитися лисицю.)
Стецько. Осмотру тую лисицю, чи будетъ пидъ рукавицю,
(Кіт тікає.)
Та и пудъ шапку красцынко. Бідна – жъ моя головонько!
Ось, ось мене грошей збавивъ, лихъ чоловікъ міхъ зоставивъ.
Ось кота въ міху купивъ-емъ! Чомъ я такъ не мудрый бывъ-емъ?
И-же у тотъ міхъ не гледывъ-емъ, та щовъ нимъ не осмтривъ-емъ?
О, бісу твоей матери! Кажуть, не каждому вери.
(Шукає горшки, шукаєодяг, який положив на горшки.)
Та и горшки либой пукралъ. Ось матінко, що-мъ я выгралъ
На тому лихим ярмарку! Бісъ взявъ изъ горшками мірку
И сукни либой не маю. Що ма-мъ діяти – не знаю.
Бідна – жъ моя головонько! О, несчастная – жъ матонько,
Щось мя на світ народила, що-мъ такъ нинка стративъ сила.
(Приходить, переодягнувшись в інший одяг, а горшки кладе в іншому місці і прикриває їх його одягом і притрушує травою).
Климко. Та що, побратиме, тобі?
Стецько. Чи жартуешь зъ мене собі?
Наробивши та не знаешь? Горшки укравъ та питаешь?
И сукману… та и здрадить мене въ торгу: кота-сь всадилъ
Въ міхъ, та-же лисицу маешь, казав-есь, що ю продаешь,
Тою-мъ я заплатить тобі, а того-мъ не змыслить собі,
Що я-мъ въ тотъ міхъ не загледівъ, а тысь пришолъ, що бысь шыдивъ,
И ще, що ми есть, питаешь, та сязъ мене насмеваешь.
Климко. Та щоти на мене кладешь? Що-мъ ся тутъ натрапилъ, радъ есь.
Не мамъ кимъ освядчити, що й смылъ то на мене вложити.
Стецько. Якъ тебе зовуть? – питаю.
Климко. Климко.
Стецько. О, того не знаю,
Якъ здрайцу зовуть тамъ того, та бо шапка власна іого,
Та для того-мъ гадавъ собі, що онъ, тамъ тотъ мовилъ тобі.
Прошу-жъ, пробачъ вину тую.
Климко. Милый брате, я зъ тобою,
Та якъ кажешь, що тя зрадивъ,- кота впередъ въ тотъ міхъ всадивъ?
Стецько. Ой, такъ.
Кл. Я та и пукралъ гроши?
Ст. Пукралъ.
Кл.Чловікъ не хорошій.
Та и мівъ служити тобі?
Ст. Мівъ.
Кл.Зъ грошами пойшолъ собі?
Стецько. Такъ, брате.
Кл. То й горшки укралъ?
Ст. Такъ.
Кл. Та-съ ты іого не шукалъ?
Стецько. Нітъ, боса ты натрапилесь.
Кл. Теперъ-то?
Ст. Теперъ.
Кл. Зблудилесь!
А хочешь мині вірити? Здасть-ми ся, що-мъ мілъ видіти
Теперъ чоловіка того, що мілъ горшков вельми много.
Тотъ либой.
Ст. Либой.
Кл.Сукману, що тобі благому пану
Либой взявъ, нісъ на палиці, та собі лігъ на травиці.
О Бугъ-ме тотъ, бо шарая сукмана была такая.
Стецько. Такая, такая.
Климко. Чи хочешь ми вірити.
Коли-ць того покажу, не хочъ гожи вити.
Ось лежить! А тотъ?.. Стецько. Тотъ, тотъ!
Климко. Ну-жъ, тую палицю
Гараздъ іого по хребті, же змажетъ травицю
Пасокою.
Стецько. О, буду-жъ іого шмаровати!
Мусить мені и горшки и все поврацяти.
Та якъ мудрый пакрывъся, ось видишь травою,
Що бы не зглидино.
Климко. Бий кріпко, та свою
Сукману и все побери, а іого въ всіті не дери.
(Климко, закачав рукава, б’є по горшкам, а Стецько тікає).
Стецько. О, матіонко, матіонко! Тепер-же ми лихо.
Чи бісъ, чи лихъ чоловікъуправилъ мене тихо
Въ то нестестіе велике, що-мъ убоство свое
Потолкъ, въ нивочъ обратилъ ти горшки мое.
Щося діять? Чи Богъ то милостю справити
Хотилъ такое річи на мене пустити,
Чи лихіи люде? О, Боже милостивий!
Коли-жъ бы ся тотъ трапилъ чоловікъ зрадливый,
Що ми такое річи, ось пане, наброилъ…
Пузналъ бы, якъ-бы-мъ дывы коло ніего строилъ…
Возму жъ претя тую сукману, пійду ся скарити пану.
(Стецько пішов, прийшов Климко, сміється).
Га, га, га, га, га, г-а, га! Двократь одиного
Чоловіка-мъ ошукавъ, признамъ ся до того.
Тотъ панъ, що знаетъ въ світі гараздъ махліовати.
Пойду ище та знайду, кого ошукати.
https://this-all.io.ua/album784269
фэндомы Реактор читающий Моя Україна разная политота
В Реактора очень большая аудитория, и очень много талантливых людей тут сидит. Уверен есть люди которые пишут книги, и более чем уверен есть те кто издавался, или знаком с этой "кухней". Так вот, хочу спросить, реально ли сейчас в Украине выдать свою книгу, предположим жанр фентези\фантастика? Я посмотрел по сайтам издательств, но там или сразу написано, что издают книги только за деньги автора, или вообще нет инфы куда и как обращаться. Или же писать текст на русском и пытаться издаваться в России?
Пишу лет десять с перерывами, больше для себя и в стол, в конкурса там поучаствовать. Даже есть мой рассказ в одном бумажном сборнике. Давно это было. В общем задал себе цель в жизни, и хочу узнать как обстоят дела с книгоиздательством в Украине, возможно и России. Стоит ли вообще с этим делом заморачиваться. Бывает прочитаешь книгу какую, а там откровенный шлак, вся книга это вода и ничего больше. Почему бы и самому не попробовать.
Спасибо за внимание.
Пишу лет десять с перерывами, больше для себя и в стол, в конкурса там поучаствовать. Даже есть мой рассказ в одном бумажном сборнике. Давно это было. В общем задал себе цель в жизни, и хочу узнать как обстоят дела с книгоиздательством в Украине, возможно и России. Стоит ли вообще с этим делом заморачиваться. Бывает прочитаешь книгу какую, а там откровенный шлак, вся книга это вода и ничего больше. Почему бы и самому не попробовать.
Спасибо за внимание.
#Мая Беларусь фэндомы Нобелевская премия #Моя Україна разная политота
Нобелевский комитет наградил Алексиевич Светлану Александровну премией по литературе
Белоруска с украинскими корнями Светлана Алексеевич получила нобелевскую премию по литературе за ее роман "У войны не женское лицо", который был написан в 1983 году. О ее политических взглядах сейчас не пишет разве что ленивый (а если вы не в курсе, то вот маааааленькая ссылка, незаметная для Даши), и в этом посте и я не буду. Сейгодня я покажу вам отрывки из ее романа, который возможно убедит вас его прочитать..
"Разве я найду такие слова? О том, как я стреляла, я могу рассказать. А о том, как плакала, нет. Это останется невысказанным. Знаю одно: на войне человек становится страшным и непостижимым. Как его понять?
Вы - писательница. Придумайте что-нибудь сами. Что-нибудь красивое. Без вшей и грязи, без блевотины... Без запаха водки и крови... Не такое страшное, как жизнь..."
Анастасия Ивановна Медведкина, рядовая, пулеметчица
***
"До Варшавы дошла… И все пешочком, пехота, как говорится, пролетариат войны. На брюхе ползли… Не спрашивайте больше меня… Не люблю я книг о войне. О героях… Шли мы больные, кашляющие, не выспавшиеся, грязные, плохо одетые. Часто голодные… Но победили!"
Любовь Ивановна Любчик, командир взвода автоматчиков***
"На войне кто о чем мечтал: кто домой вернуться, кто дойти до Берлина, а я об одном загадывала - дожить бы до дня рождения, чтобы мне исполнилось восемнадцать лет. Почему-то мне страшно было умереть раньше, не дожить даже до восемнадцати. Ходила я в брюках, в пилотке, всегда оборванная, потому что всегда на коленках ползешь, да еще под тяжестью раненого. Не верилось, что когда-нибудь можно будет встать и идти по земле, а не ползти. Это мечта была!..
Дошла до Берлина. Расписалась на рейхстаге: "Я, Софья Кунцевич, пришла сюда, чтобы убить войну".
Софья Адамовна Кунцевич, старшина, санинструктор стрелковой роты
***
"Жутко вспомнить, каким кошмарным был первый марш. Я готова была совершить подвиг, но не готова была вместо тридцать пятого носить сорок второй размер. Это так тяжело и так некрасиво! Так некрасиво!
Командир увидел, как я иду, вызвал из строя:
- Смирнова, как ты ходишь строевым? Что, тебя не учили? Почему ты не поднимаешь ноги? Объявляю три наряда вне очереди...
Я ответила:
- Есть, товарищ старший лейтенант, три наряда вне очереди! - повернулась, чтобы идти, и упала. Выпала из ботинок... Ноги были в кровь стерты....
Тогда и выяснилось, что ходить я уже не могла. Ротному сапожнику Паршину дали приказ сшить мне сапоги из старой плащ-палатки, тридцать пятого размера..."
Нонна Александровна Смирнова, рядовая, зенитчица
***
"Смотрю теперь фильмы о войне: медсестра на передовой, она идет аккуратненькая, чистенькая, не в ватных брюках, а в юбочке, у нее пилоточка на хохолке. Ну, неправда! Разве мы могли вытащить раненого, если бы были такие… Не очень-то в юбочке наползаешь, когда одни мужчины вокруг. А по правде сказать, юбки нам в конце войны только выдали, как нарядные. Тогда же мы получили и трикотаж нижний вместо мужского белья. Не знали, куда деваться от счастья. Гимнастерки расстегивали, чтобы видно было…"
Софья Константиновна Дубнякова, старший сержант, санинструктор
***
"Глаза закрою, все снова перед собой вижу…
Снаряд попал в склад с боеприпасами, вспыхнул огонь. Солдат стоял рядом, охранял, его опалило. Это уже был черный кусок мяса…. Он только прыгает… Подскакивает на одном месте… А все смотрят из окопчиков, и никто с места не сдвинется, все растерялись. Схватила я простыню, подбежала, накрыла этого солдата и сразу легла на него. Прижала к земле. Земля холодная… Вот так… Он покидался, пока разорвалось сердце, и затих…
А тут снова бой начался… Под Севском немцы атаковали нас по семь-восемь раз в день. И я еще в этот день выносила раненых с их оружием. К последнему подползла, а у него рука совсем перебита. Болтается на кусочках… На жилах… В кровище весь… Ему нужно срочно отрезать руку, чтобы перевязать. Иначе никак. А у меня нет ни ножа, ни ножниц. Сумка телепалась-телепалась на боку, и они выпали. Что делать? И я зубами грызла эту мякоть. Перегрызла, забинтовала… Бинтую, а раненый: "Скорей, сестра. Я еще повоюю". В горячке…"
Ольга Яковлевна Омельченко, санинструктор стрелковой роты
***
"Дали мне за мои ордена и медали какие-то такие специальные талоны, чтобы я могла пойти в военторг и купить что-нибудь. Я купила себе сапожки резиновые, тогда самые модные, купила пальто, платье, ботинки. Шинель решила продать. Иду на рынок... Я пришла в летнем, светлом платье... С заколкой в волосах... И что я там увидела? Молодые ребята без рук, без ног... Весь народ воевавший... С орденами, с медалями... У кого руки целые, ложки самодельные продает. Женские бюстгальтеры, трусики. А другой... Без рук, без ног... Сидит и слезами умывается. Копеечку просит... Никаких инвалидных колясок у них не было, они ездили на самодельных досках, толкая их руками, у кого они были. Пьяные. Пели "Позабыт, позаброшен". Вот такие сцены... Я ушла, я не продала свою шинель. И сколько я жила в Москве, лет пять, наверное, я не могла ходить на рынок. Я боялась, что кто-нибудь из этих калек меня узнает и крикнет: "Зачем ты меня тогда из-под огня вытащила? Зачем спасла?" Я вспоминала одного молодого лейтенанта... У него ноги... Одна отрезана осколком, другая еще на чем-то висела... Я его перевязывала... Под бомбами... А он кричал мне: "Не тяни! Добей!! Добей... Я тебе приказываю..." Понимаете? И вот я все время боялась встретить этого лейтенанта..."
Зинаида Васильевна Корж, санинструктор кавалерийского эскадрона
***
"Люди не хотели умирать… Мы на каждый стон отзывались, на каждый крик. Меня один раненый, как почувствовал, что умирает, вот так за плечо обхватил, обнял и не отпускает. Ему казалось, что если кто-то возле него рядом, если сестра рядом, то от него жизнь не уйдет. Он просил: "Еще бы пять минуток пожить. Еще бы две минутки…" Одни умирали неслышно, потихоньку, другие кричали: "Не хочу умирать!" Ругались: мать твою… Один вдруг запел… Запел молдавскую песню… Человек умирает, но все равно не думает, не верит, что он умирает. А ты видишь, как из-под волос идет желтый-желтый цвет, как тень сначала движется по лицу, потом под одежду… Он лежит мертвый, и на лице какое-то удивление, будто он лежит и думает: как это я умер? Неужели я умер?"
***
"Когда шла война, нас не награждали, а когда кончилась, мне сказали: "Наградите двух человек". Я возмутилась. Взяла слово, выступила, что я замполит прачечного отряда, и какой это тяжелый труд прачек, что у многих из них грыжи, экземы рук и так далее, что девчонки молодые, работали больше машин, как тягачи. У меня спрашивают: "Можете к завтрашнему дню представить наградной материал? Мы еще наградим". И мы с командиром отряда ночь сидели над списками. Многие девчата получили медали "За отвагу", "За боевые заслуги", а одну прачку наградили орденом Красно Звезды. Самая лучшая прачка, она не отходила от корыта: бывало, се уже не имеют сил, падают, а она стирает. Это была пожилая женщина, у нее вся семья погибла".
Валентина Кузьминична Братчикова-Борщевская, лейтенант, замполит полевого прачечного отряда
***
"Привели меня к моему взводу… Солдаты смотрят: кто с насмешкой, кто со злом даже, а другой так передернет плечами - сразу все понятно. Когда командир батальона представил, что вот, мол, вам новый командир взвода, все сразу взвыли: "У-у-у-у…" Один даже сплюнул: "Тьфу!"
А через год, когда мне вручали орден Красной Звезды, эти же ребята, кто остался в живых, меня на руках в мою землянку несли. Они мной гордились.
Апполина Никоновна Лицкевич-Байрак, младший лейтенант, командир саперно-минерного взвода
***
"Были на лесозаготовках, таскали ящики с боеприпасами. Помню, тащила один ящик, так и грохнулась, он тяжелее меня. Это – одно. А второе – сколько трудностей для нас было, как для женщин. Например, такое. Я потом стала командиром отделения. Все отделение из молодых мальчишек. Мы целый день на катере. Катер небольшой, там нет никаких гальюнов. Ребятам по необходимости можно через борт, и все. Ну, а как мне? Пару раз я до того дотерпелась, что прыгнула прямо за борт и плаваю. Они кричат: "Старшина за бортом!" Вытащат. Вот такая элементарная мелочь… Но какая это мелочь? Я потом лечилась… Представляете?"
Старшина первой статьи Ольга Васильевна Подвышенская
***
"Если долго шли, искали мягкой травы. Рвали ее и ноги... Ну, понимаете, травой смывали... Мы же свои особенности имели, девчонки... Армия об этом не подумала... Ноги у нас зеленые были... Хорошо, если старшина был пожилой человек и все понимал, не забирал из вещмешка лишнее белье, а если молодой, обязательно выбросит лишнее. А какое оно лишнее для девчонок, которым надо бывает два раза в день переодеться. Мы отрывали рукава от нижних рубашек, а их ведь только две. Это только четыре рукава..."
Клара Семеновна Тихонович, старший сержант, зенитчица
***
"После войны… Я жила в коммунальной квартире. Соседки все были с мужьями, обижали меня. Издевались: "Ха-ха-а… Расскажи, как ты там б… с мужиками…" В мою кастрюлю с картошкой уксуса нальют. Всыпят ложку соли… Ха-ха-а…
Демобилизовался из армии мой командир. Приехал ко мне, и мы поженились. Записались в загсе, и все. Без свадьбы. А через год он ушел к другой женщине, заведующей нашей фабричной столовой: "От нее духами пахнет, а от тебя тянет сапогами и портянками".
Так и живу одна. Никого у меня нет на всем белом свете. Спасибо, что ты пришла…"
Екатерина Никитична Санникова, сержант, стрелок
***
"Как нас встретила Родина? Без рыданий не могу… Сорок лет прошло, а до сих пор щеки горят. Мужчины молчали, а женщины… Они кричали нам: "Знаем, чем вы там занимались! Завлекали молодыми п… наших мужиков. Фронтовые б… Сучки военные…" Оскорбляли по-всякому… Словарь русский богатый…
Провожает меня парень с танцев, мне вдруг плохо-плохо, сердце затарахтит. Иду-иду и сяду в сугроб. "Что с тобой?" - "Да ничего. Натанцевалась". А это – мои два ранения… Это – война… А надо учиться быть нежной. Быть слабой и хрупкой, а ноги в сапогах разносились – сороковой размер".
Клавдия С-ва, снайпер
***
"Тебе это понятно? Это можно понять сейчас? Я хочу, чтобы ты мои чувства поняла... Без ненависти стрелять не будешь. Это - война, а не охота. Я помню, как на политзанятиях нам читали статью Ильи Эренбурга "Убей его!" Сколько раз встретишь немца, столько раз его убей. Знаменитая статья, ее тогда все читали, заучивали наизусть. На меня она произвела сильное впечатление, у меня в сумке всю войну лежала эта статья и папина "похоронка"... Стрелять! Стрелять! Я должна мстить..."
Валентина Павловна Чудаева, сержант, командир зенитного орудия
***
"Никогда не знаешь своего сердца. Зимой вели мимо нашей части пленных немецких солдат. Шли они замерзшие, с рваными одеялами на голове, прожженными шинелями. А мороз такой, что птицы на лету падали. Птицы замерзали. В этой колонне шел один солдат… Мальчик… У него на лице замерзли слезы… А я везла на тачке хлеб в столовую. Он глаз отвести не может от этой тачки, меня не видит, только эту тачку. Хлеб… Хлеб… Я беру и отламываю от одной буханки и даю ему. Он берет… Берет и не верит. Не верит… Не верит!
Я была счастлива… Я была счастлива, что не могу ненавидеть. Я сама себе тогда удивилась…"
Наталья Ивановна Сергеева, рядовая, санитарка
***
"Пришли в какой-то поселок, дети бегают - голодные, несчастные. Боятся нас… Прячутся… Я, которая клялась, что их всех ненавижу… Я собирала у своих солдат все, что у них есть, что оставалось от пайка, любой кусочек сахара, и отдавала немецким детям. Разумеется, я не забыла… Я все помнила… Но смотреть спокойно в голодные детские глаза я не могла. Ранним утром уже стояла очередь немецких детей около наших кухонь, давали первое и второе. У каждого ребенка через плечо ерекинута сумка для хлеба, на поясе бидончик для супа и что-нибудь для второго – каши, гороха. Мы их кормили, лечили. Даже гладили… Я первый раз погладила… Испугалась… Я… Я! Глажу немецкого ребенка… У меня пересохло во рту от волнения. Но скоро привыкла. И они привыкли…"
Софья Адамовна Кунцевич, санинструктор
***
"Я не люблю военных игрушек, детских военных игрушек. Танки, автоматы... Кто это придумал? Мне переворачивает душу... Я никогда не покупала и не дарила детям военных игрушек. Ни своим, ни чужим. Однажды в дом кто-то принес военный самолетик и пластмассовый автомат. Тут же выбросила на помойку... Немедленно!"
Тамара Степановна Умнягина, гвардии младший сержант, санинструктор.
***************************
И пусть эта писательница получила свою награду - вы можете поддержать ее купив книгу
